Древнерусское зодчество — явление эпохи, когда религия была господствующей формой идеологии, и естественно, что основная линия художественного развития лежала в этой сфере или испытывала ее влияние. Состав дошедших до нас памятников, к сожалению, крайне ограничен. Сохранились преимущественно каменные и кирпичные постройки: храмы, реже дворцовые сооружения и крепости. Уцелела лишь ничтожная часть того, что было построено. Правда, в последнее время археологические раскопки открыли множество ранее неизвестных сооружений. Однако сохранились лишь основания этих построек, об их верхних частях можно судить только предположительно. К этому следует добавить, что даже ныне существующие памятники древнерусского зодчества очень часто искажены позднейшими ремонтами и перестройками. Деревянные же сооружения, господствовавшие в древнерусском строительстве, остались лишь от позднейшего времени (XVII—XVIII века). Поэтому наши представления об истории древнерусского зодчества в известной мере односторонни, и мы неизбежно должны прибегать к гипотезам и реконструкциям.
Как и древнерусская литература, архитектура и искусство были теснейшим образом связаны с жизнью страны. Поэтому закономерно, что и последовательность важнейших этапов развития русской архитектуры и искусства в основном совпадает с периодизацией отечественной истории, а идейное содержание выдающихся произведений находит объяснение в важнейших событиях и явлениях той эпохи.
Рост городов Киевской Руси обусловил а конце X—XI веках быстрый подъем зодчества, и в первую очередь деревянного. Огромную роль в этот период играло оборонительное строительство. Само слово «город» обозначало прежде всего укрепленное поселение.
Крепостные сооружения городов в эту пору представляли собой деревянные стены, стоявшие на земляных валах. Стены состояли из отдельных, плотно соединенных между собой срубов. Их спокойный ритм определял внешний облик стен. Башни применяли в очень ограниченном числе, но въезд в город всегда вел через проездную башню. В специальных военных крепостях деревянные конструкции, скреплявшие изнутри земляные валы, часто использовали в качестве помещений для гарнизона.
В области жилищного строительства на Руси издавна сложилось два типа построек.
Русские жилища северного типа были наземными, со срубными стенами, деревянным полом, двускатной кровлей и большой печью, сложенной из камней. Часто к основному срубу примыкала узкая деревянная галерейка. Южный тип жилища условно называют полуземлянкой. Пол таких домов несколько углублен по отношению к поверхности земли, стены — деревянные, большей частью присыпанные снаружи землей. Крыша также покрывалась слоем земли. Печи — каменные или чаще глиняные. Рядовые древнерусские жилища имели, как правило, одно помещение, приблизительно квадратное в плане, со сторонами 3—4 метра. Топили «по-черному», то есть без устройства специального дымохода, с выпуском дыма через дверь или особое отверстие в кровле. По внешнему облику и декоративному оформлению, о которых можно судить лишь предположительно, эти жилища, видимо, стоят еще за пределами искусства архитектуры. Иное дело дома феодалов, где народный тип срубной постройки композиционно осложнялся. Два, три а иногда и более помещений перекрывали высокими кровлями, украшали декоративной резьбой и, вероятно, росписью. Печи здесь имели дымоходы. В состав княжеского двора входило характерное для Киевской Руси сооружение — гридница — большой светлый зал, служивший местом многолюдных собраний князя с дружиной и пышных пиров.
Языческие культовые места — требища — представляли собой круглые земляные площадки, где стояли идолы и горели священные костры. Для требищ выбирали красиво и эффектно расположенные возвышенные места.
В Киеве идол Перуна стоял на холме вне княжеского двора. Очень вероятно, что у восточных славян были деревянные рубленые языческие храмы.
Руками русских плотников сооружались и первые христианские храмы, в частности деревянная церковь Ильи в Киеве (первая половина X века). В конце века новгородские мастера срубили монументальный тринадцатиглавый собор Софии; по вероятной гипотезе, его величавый объем складывался из тринадцати соподчиненных столпообразных срубов. Не удивительно, что уже в начале XII века искусство новгородских «древоделей» получило общерусскую известность. Видимо, ими же в 60-х годах XI века построен из дуба собор в Ростове. Когда он погиб в пожаре, летописец отметил, что это была «соборная, дивная и великая церковь, какой еще не было и не будет». Не менее замечательным являлся деревянный храм, посвященный новым русским святым — князьям Борису и Глебу, в Вышгороде. По словам автора жития, князь Ярослав «возгради цеоковь велику, имеющу верхов пять и исписа всю и украси ее всею красотою».
Широкое развитие деревянного строительства содействовало его совершенствованию и специализации, выделению мастеров и сложению строительных корпораций. Первые известные нам по имени русские зодчие — вышгородские мастера Миронег (начало XI века) и Ждан-Никола (конец XI века). В руках мастеров плотничьего искусства сосредоточивалось все строительство — военное, гражданское и культовое, что способствовало общности технических и художественных приемов, пониманию связи зодчества с ландшафтом и законов архитектурного ансамбля.
Таким образом, в пору превращения христианства в государственную религию Русь уже обладала развитым искусством архитектуры, имевшим глубокие исторические корни.
Однако традиционного деревянного зодчества, сложившегося во времена язычества, оказалось недостаточно при феодальном строе и господстве христианской религии. Новым идеологическим задачам более отвечала каменная монументальная культовая архитектура. Она, как и новая религия, приходит из Византии, бывшей в X—XI веках наиболее передовой страной Европы. В процессе многовекового развития византийской культуры сложилась стройная и законченная система искуства, связанная с христианством. Богослужение в соборе Софии в Константинополе (Царьграде как называли его на Руси) произвело сильнешее впечатление на послов князя Владимира подавляющим величием и гармонической связанностью всех видов творчества — от архитектуры до песнопений. Таким образом, в строительстве своей новой художественной культуры Русь обратилась к самому совершенному источнику в Европе.
Византийское зодчество создало классический тип крестово-купольного храма. Его основой являлось прямоугольное помещение с четыремя столбами в середине, членившими пространство здания на девять частей соединялись арками, поддерживавшими барабан купола. Таким образом, центром храма было подкупольное пространство, залитое светом, проникавшим сверху через окна, размещенные в барабане. Примыкающие к подкупольному квадрату ячейки, перекрытые цилиндрическими сводами, образовывали крестообразную основу плана. Угловые части перекрывались куполами или цилиндрическими сводами. С восточной стороны к зданию примыкали три граненых или полукруглых помещения — апсиды. В средней апсиде размещался алтарь, отделенный от основного помещения храма невысокой алтарной преградой в виде аркады (зачаток позднейшего иконостаса). В западной части здания устраивалось помещение второго яруса — хоры, где во время богослужения находилась феодальная знать. Внутри церкви на стенах, столбах и сводах размещались объединенные в строго канонизированную систему религиозные изображения, выполненные в технике мозаики и фрески. Полированный, инкрустированный и резной камень отделки и драгоценная утварь завершали синтез искусств, подчиненных архитектуре.
К подобному зданию нередко добавляли еще одно членение с запада (нартекс), превращая храм в шестистолпный. Иногда храм расширяли за счет двух боковых нефов (неф — пространство между рядами столбов); здание становилось уже не трех-, а пятинефным.
Внешний облик храма отражал его внутреннее устройство: на фасадах внутренним столбам отвечали плоские вертикальные выступы — лопатки. Каждое членение (прясло) фасада завершалось полукружием посводного покрытия — закомарой.
Здания возводили из тонкого плиткообразного красного кирпича (плинфы) и камня на известковом растворе. Раствор имел розовый цвет от добавки в него мелкотолченого кирпича (цемянки). Швы раствора были толстыми, равными толщине кирпича. Таким образом создавалась своеобразная полосатая поверхность фасадов, не закрывавшаяся штукатуркой. Характерна кладка «со скрытым рядом», при которой на фасад выходили не все ряды кирпичей, а через один. Заглубленный же ряд снаружи закрывали раствором. При этом полоса раствора превосходила по толщине ряд кирпича в три раза. Прием этот обеспечивал «перевязку» швов и прочность кладки, но вместе с тем давал и широкие декоративные возможности. Полосатые розово-красные стены оживлялись проемами узких окон и рядами декоративных двухуступчатых ниш.
В целом византийский храм был совершенно законченным, торжественным и замкнутым в себе архитектурным организмом. Этот тип храма и лег в основу развития древнерусского каменного культового зодчества.
Древнейшим каменным храмом на Руси являлась Десятинная церковь в Киеве (989—996), о которой мы можем судить лишь по ее открытым раскопками фундаментам. Это был монументальный шестистолпный храм, расширенный путем обстройки пониженными галереями, что, очевидно, придавало его объему ступенчатый характер. По свидетельству письменных источников, храм имел двадцать пять глав. Внутри были хоры для князя и знати, открывавшиеся аркадами в пышно убранное внутреннее пространство храма. Сохранились обломки мраморных колонн с резными капителями, остатки шиферных (сланцевых) плит, покрытых барельефным орнаментом, плитки от наборных полов, фрагменты фресок и мозаик.
На главной городской площади (Бабином Торжке), где стояла Десятинная церковь, располагались и каменные двухэтажные дворцовые здания, родственные ей по убранству и стилю. Об этом свидетельствуют найденные здесь обломки полированного камня, круглые оконные стекла, фрагменты мозаик, фресок, резьбы по мрамору, майоликовые плитки от наборных полов. Площадь была украшена бронзовой квадригой коней и античными статуями, вывезенными князем Владимиром из взятого штурмом Корсуня (столицы византийского Крыма). По периметру площади, вероятно, находились деревянные хоромы феодальной знати. Город опоясывала деревянная стена на земляном валу с монументальными каменными воротами. Таков был Киев на рубеже X—XI веков, представлявший уже в этом древнейшем виде сложный и живописный архитектурный ансамбль.
К 30-м годам XI века Киев далеко перерос границы «Владимирова города». При Ярославе Мудром возводится новая оборонительная линия. Ее мощные земляные валы, имевшие протяжение около 3,5 километра, достигали в высоту 14 метров; над ними поднимались деревянные стены. В крепость вело трое каменных ворот, главными из которых были Золотые ворота (1037) — величественная башня с высокой аркой проезда и надвратной церковью. Остатки Золотых ворот сохранились до наших дней. В центре нового города был возведен собор Софии. По широте архитектурного замысла сооружений Киев явно соперничал с Царьградом. Наряду с византийскими зодчими в Киеве теперь активно работали и русские мастера, слагалась своя школа каменного зодчества.
Софийский собор в Киеве (построен между 1017 и 1037) — прекраснейшее и наиболее величественное создание зодчих XI века (ил. 1, 3, 7),— к счастью, сохранился почти целиком, хотя снаружи сильно искажен перестройками XVII—XVIII веков. Детальные исследования памятника позволяют судить о его первоначальном облике. Это большой пятинефный храм с пятью апсидами, к которому примыкали две галереи. Внутренняя галерея — двухэтажная, более узкая, наружная — поэтажная и более широкая.
Боковые части были разделены на два этажа для образования наверху обширных хоров, открывавшихся в средней неф стройными аркадами. Вереницы массивных крестчатых в плане столбов членили тонувшее в сумраке пространство под хорами. Залитые светом центральное пространство и хоры контрастировали с полузатененными помещениями под хорами, что составляло один из важнейших элементов художественного замысла интерьера. Согласуясь с этим, центр украшали драгоценные мозаики, а боковые части были расписаны фресками. При движении внутри храма сквозь арки открывались все новые и новые аспекты, а мерцание золотого фона мозаик усиливало впечатление пышности и чрезвычайной сложности интерьера. К этому следует добавить сверкающую поверхность мозаичных полов, тонкую резьбу каменных ограждений хоров, обилие драгоценной утвари и богатых тканей.
Центральный храм нового могущественного государства по сравнению с византийскими соборами тех лет — более грандиозен и монументален. Несомненно, что в этом отличии прежде всего сказалось совершенно иное задание, полученное зодчими. Многоглавие, придававшее его облику чрезвычайную торжественность, кроме того, имело и функциональный смысл. Окна барабанов глав прекрасно освещали огромные по площади (588 кв. м) хоры, служившие парадными княжескими залами.
Вокруг Софийского соборе вскоре (до 1053) возник целый архитектурный ансамбль. Здесь были построены три монастырских храма (в том числе церкви Ирины и Георгия), близких в плане Софийскому собору, но гораздо более скромных. Митрополичий двор был обнесен, как феодальный замок, кирпичной стеной, а внутри ограды близ собора выстроили (видимо, по-византийскому образцу) здание бани.
После Киева каменные Софийские соборы были возведены в Новгороде и Полоцке. Софийский собор в Новгороде (1045—1050) во многом подобен киевскому (ил. 5). Это тоже большой пятинефный храм с широкой галереей и мощной лестничной башней. Однако он несколько проще и скромнее: вместо тринадцати здесь пять глав, вместо двух лестничных башен — одна и одна галерея. В покрытиях полукруглые закомары чередуются с треугольными «щипцами» и сводами в четверть окружности. В целом объем здания более монолитен и статичен. Внутреннее пространство отличается большей цельностью и компактностью, вместо тройных аркад используются двойные; опоры сложного сечения сменяются простыми квадратными или восьмиугольными. Во внутреннем убранстве мозаика уступает место фреске, исчезают мрамор и шифер. Своеобразна и кладка собора: главный материал здесь—камень-известняк, а кирпич использован преимущественно для арок и сводов. Новгородский Софийский собор строили мастера, возводившие киевскую Софию. Своеобразие форм и техники новгородского собора свидетельствует о том, что это были опытные зодчие, умело применявшиеся к местным условиям и, в частности, широко использовавшие дешевый и удобный местный строительный материал—известняковую плиту.
Софийский собор в Полоцке (середина XI века) пятинефной композицией и техникой кладки в основном аналогичен киевской Софии. Здание сильно перестроено и недостаточно исследовано.
Важным памятником зодчества древнейшей поры является Спасский собор в Чернигове (заложен до 1036). Он меньше киевской Софии. Это трехнефный, продолговатый в плане пятиглавый храм с одной круглой лестничной башней у северо-западного угла. К зданию примыкали небольшие пристройки-часовни, придававшие его композиции ступенчатость. Весьма декоративна кирпичная кладка фасадов здания. Просторные хоры открывались в подкупольное пространство торжественными тройными аркадами, полы устилали резные шиферные плиты, а стены украшали фрески. Более скромный по внешнему облику, чем киевская София, черниговский храм почти не уступал ей в богатстве внутреннего убранства.
При всей индивидуальности Софийские соборы в Киеве, Новгороде и Полоцке, Спасский собор в Чернигове по композиции, строительной технике, деталям, архитектурному образу, несомненно, родственны. В этом выражается стилистическое единство зодчества Киевской Руси X — первой половины XI века. В нем самобытно запечатлена идея величия, могущества, триумфа Древнерусского государства. Многоглавие и величина храмов, мощные лестничные башни, богатство декоративной разработки фасадов и интерьеров способствовали выявлению этой идеи.
Культовая архитектура того времени на Руси лишена суровости и отрешенности от внешнего мира. Наоборот, благодаря аркадам галерей киевский Софийский собор как бы раскрыт наружу. Богатство и изысканность внутреннего убранства, обилие света придают интерьеру парадность и праздничность. Членение его хорами на две зоны еще не создает впечатления жесткой разобщенности пространства. В целом архитектура проникнута оптимистическим настроением. По эмоциональному строю, тональности, общей направленности она родственна героическому эпосу той эпохи.
Высокое художественное совершенство и своеобразие памятников древнейшего русского зодчества X — первой половины XI века ставят их в первом ряду шедевров мировой архитектуры.
В XI веке процесс феодализации охватывает всю территорию Древнерусского государства. Пережитки патриархальной старины в социально-экономической сфере и идеологии постепенно исчезают. Усиливается роль церкви, значение монастырей. Все это накладывает отпечаток и на развитие архитектуры.
Во второй половине века возведение монументальных сооружений целиком сосредоточивается в Киеве, так как, по-видимому, в других городах еще не было мастеров, способных вести самостоятельное строительство. В Киеве же такие кадры, несомненно, были: даже сам размах строительства, не говоря о ряде своеобразных архитектурных особенностей, свидетельствует, что основная роль в возведении монументальных зданий принадлежала уже русским мастерам.
В это время в Киеве и его окрестностях было возведено несколько монументальных зданий, главным образом монастырских соборов. Это крупные трехнефные крестовокупольные храмы, напоминающие по композиции основное ядро Десятинной церкви. В наиболее законченной форме подобный тип здания воплощен в Успенском соборе Печерского монастыря (1073—1078). К юго-западному углу храма примыкала прямоугольная в плане лестничная башня, а к северо-западному — крещальня в виде миниатюрной четырехстолпной церкви.
Близок по композиции собор Михайловского Златоверхого монастыря (1108). Здесь маленький храмик, может быть, крещальня, примыкал к юго-западному углу собора, а лестничная башня включена внутрь северо-западного угла здания.
Собор Михаила в Выдубицком монастыре (1070—1088) чрезвычайно вытянут в плане. По существу, это был даже не шести-, а восьмистолпный храм, так как между подкупольными столбами и апсидами было еще одно дополнительное членение. Лестничная башня тоже как бы вдавлена в тело здания: зодчие явно стремились к максимальному упрощению объема, симметрии и геометрической четкости форм. К восточным углам храма примыкали небольшие усыпальницы. Родствен по типу и храм Бориса и Глеба в Вышгороде (70-е годы XI века) — грандиозное здание сорока двух метров длиной, с лестничной башней в северо-западном углу, не выдававшейся наружу.
Очень своеобразна церковь Спаса в пригородной княжеской резиденции Берестове. Здесь в северном и южном углах нартекса симметрично расположены крещальня и лестничная башня, в результате чего западная часть храма шире его основного объема. Особенностью церкви являлось и наличие трех пониженных притворов перед входами, придававших ее композиции ступенчатость. Возведенная Владимиром Мономахом уже в начале XII века (видимо, после 1113), церковь Спаса как бы завершает собой ряд построек этой эпохи. Из них до наших дней частично сохранились лишь собор Выдубицкого монастыря и церковь Спаса на Берестове.
В памятниках киевского зодчества второй половины XI века еще сказываются старые художественные традиции времени Ярослава. Характер убранства фасадов — декоративная полосатая кладка, двухступенчатые ниши — во многом повторяет систему убранства киевской Софии. В интерьерах еще часто применяется мозаичная живопись с ее мерцающим золотым фоном. Но в храмах этого времени все старые черты выступают уже вместе с новыми, проявляющимися главным образом не в сфере декора, а в поисках новых композиционных решений. Появляется стремление к большей строгости и простоте архитектуры, исчезают многоглавие и динамика объема в целом, отмирают башни и открытые галерей. В интерьерах уменьшается площадь хоров и исчезают внутренние аркады, что сразу делает внутреннее пространство более целостным.
В конце XI века рядом с Киевом возникает новый очаг архитектурно-строительной деятельности — Переяславль-Южный (или Русский). Лежащий на границе со степью, этот город тогда стал оплотом против половецких вторжений. Князем здесь до перехода в Киев был Владимир Мономах, а епископом — активный церковно-политический деятель грек Ефрем. К сожалению, все памятники древней переяславской архитектуры погибли; археологическими раскопками вскрыты лишь остатки. В детинце Переяславля был создан архитектурный ансамбль, огражденный каменной стеной с надвратной церковью святого воина Федора. Центр комплекса составлял огромный, посвященный также покровителю воинов собор архангела Михаила с притворами и богатейшим внутренним убранством. На территории города располагались сравнительно небольшие, частью бесстолпные храмики, видимо, связанные с дворами бояр и дружинников. Возможно, что в создании здесь самостоятельного архитектурного центра вновь участвовали византийские зодчие.
К началу XII века складываются новые архитектурные центры. Начинается интенсивное монументальное строительство в Новгороде. В 1103 году в Городище, княжеской пригородной резиденции, построили церковь Благовещения — шестистолпный храм с примыкавшей к северо-западному углу прямоугольной лестничной башней. В 1113 году на Торговой стороне Новгорода был сооружен Никольский собор на княжеском Ярославовом дворище, по плану следовавший схеме собора Печерского монастыря. Его внешний вид строг и лаконичен: плоские лопатки и ярусы декоративных двухступенчатых ниш составляют все убранство фасадов. Собор имел пять глав, что было, видимо, сознательным подражанием новгородской Софии. Хоры этого придворного храма соединялись переходом с княжескими хоромами.
Собор Антониева монастыря (1117) имеет, как и церковь Благовещения, башню (круглую) у северо-западного угла. Храм завершен асимметричным трехглавием: вторая глава венчает башню, а несколько меньшая, третья, — противоположный угол.
Заканчивает этот этап новгородского строительства Георгиевский собор Юрьева монастыря (1119), повторяющий композицию церкви Благовещения на Городище (ил. 6). Совершенство пропорций, уравновешенность асимметричного трехглавия, органическое слияние объемов башни и храма, наконец, общая четкость и ясность образа делают Георгиевский собор наиболее выдающимся памятником новгородской архитектуры первой половины XII века. На здании некогда была вырезанная на камне надпись о том, что его строил мастер Петр. Есть все основания полагать, что ему же принадлежат и более ранние храмы — Благовещения и Николы на Ярославовом дворище. Соборы Антониева и Юрьева монастырей, поставленные на берегу Волхова, выступают как эпиграфы при подъезде к городу с севера и юга, в этом проявилось широкое градостроительное мышление новгородских зодчих той поры.
Новгородские памятники начала XII века еще очень близки киевским. Но вместе с тем они уже знаменуют переход к новому этапу русской архитектуры. В них проявились некоторые особенности, сказавшиеся главным образом в строительной технике: зодчие широко использовали местный камень, хотя все наиболее ответственные участки выполнены из кирпича в типично киевской технике кладки «со скрытым рядом». Здесь еще нельзя говорить о самостоятельной новгородской архитектурной школе, хотя некоторые тенденции к ее сложению уже явно намечаются.
Зодчество Киева, Переяславля и Новгорода второй половины XI—начала XII века завершает древнейший этап истории русской архитектуры, связанный с раннефеодальным периодом русской истории, с расцветом могущественного Древнерусского государства. Блистательное наследие этой поры является основой единства русской художественной культуры XII—XIII веков и общности культур трех великих братских народов — русского, украинского и белорусского.