Новый завет

МУДРЕЦ ИЗ НАЗАРЕТА
…грешник ли он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу.
Евангелие от Иоанна

Над городом висел полдневный душный зной,
И раскаленное дыхание пустыни,
Пройдя по улицам дорогою сквозной,
Казалось, плавило собора купол синий.
В тени олив, на каменной ступени,
Сложив у ног суму и посох свой,
Сидел Христос, и с дальних поселений
К нему стекался люд простой:
Люд обездоленный, исполненный страданий,
Телесных и душевных мук…
— Спаси меня, мудрец из Назарета,
Я слеп, я жалок, я убог,
Очам моим верни сиянье света,
Ты можешь все, ведь ты…
Ты — Бог!

Так у стен Иерусалима, у берегов Иордана рождалась новая религия. Первоначально это была гонимая, презираемая «иудейская секта» в восточных провинциях Римской империи, потом, через несколько столетий, мировая религия — христианство, религия рабов, обездоленных и несчастных.

Новый завет

Новый завет — вторая книга, вошедшая в канонический текст христианства — Священное писание, иначе говоря, в собрание книг, известных нам под названием Библия. Она включает в себя четыре Евангелия (от Матфея, Марка, Луки и Иоанна), Деяния апостолов, учеников Христа, Послания и мрачное, до сих пор пугающее читателей Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис.

В 364 году на Лаодикийском церковном соборе, своеобразном конгрессе христианских священнослужителей высших рангов, текст Нового завета был утвержден в качестве обязательного и неукоснительного канона.

Ученые, занимающиеся историей христианства, полагают, что Евангелия написаны примерно через 40-70 лет после смерти Иисуса, что их авторы не обязательно Матфей, Марк, Лука и Иоанн, что первоначально из уст в уста передавались легенды о нем, которые потом были записаны, принимать их за достоверный документ нельзя, что текст Евангелий полон недоказуемых фактов. Однако полностью отрицать евангелический рассказ о Христе тоже нельзя. Археологические раскопки и документы из той эпохи многое подтверждают. Так, в 1961 году была обнаружена надпись в Кесарии, свидетельствующая о том, что Пилат — отнюдь не вымышленное лицо, что он действительно был римским прокуратором в Иудее, как раз в те годы, когда жил и был казнен Христос.

В 1947 году были случайно найдены у берегов Мертвого моря в одной из пещер рукописи (документы одной из иудейских религиозных общин), из которых следует, что идеи, проповедуемые Христом, ожидание Мессии, избавителя человечества от социальных бед, уже проповедовались задолго до христианства. Однако что же это за личность — Иисус Христос?

Его историю рассказывают Евангелия (в переводе с греческого это означает — благая весть), авторы их — его ученики и сподвижники Матфей, Марк, Лука и самый младший из них и самый любимый Христом — Иоанн. Умирая на кресте, он препоручил его Своей Матери. «Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: «Жено! се сын Твой». Потом говорит ученику: «се Матерь твоя!» И с этого времени сей взял Ее к себе».

Все четыре Евангелия написаны просто, людьми, видимо, некнижными, без всяких ораторских ухищрений, скупым языком деревенских плотников, рыбаков, и это внушает доверие в подлинность событий. Только, пожалуй, Евангелие от Иоанна несколько грешит книжностью, правда в начальных строках. Может быть, по нему прошлась редакторская рука какого-нибудь философа или ритора, вряд ли особенно искусных. Третий абзац Евангелия никак не претендует на красоту слога: «Все через Него начало быть, и без Него ни что не начало быть, что начало быть».

Все четыре Евангелия достаточно сходны и даже композиционно одинаковы. Довольно скупая справка о рождении и детстве Христа, далее рассказ о творимых Им чудесах, Его изречениях, притчах, свидетельствующих о Его бесспорном уме, независимом и смелом, жалких возражениях книжников, фарисеев, приверженцев старой религии (ныне мы назвали бы их догматиками, привыкшими мыслить стереотипами), потом драматичное описание Его казни и последующего воскресения.

В Новом завете немало житейских историй, повествующих обычно ради определенных назиданий. Их обычно рассказывает Христос. Они простодушны и добры, от них исходит обаятельная душевность и нравственная чистота. Человечество запомнило их.

В Евангелии от Луки рассказывается притча о блудном сыне. Милая, трогательная история о неразумном парне, который, растратив свою часть наследства, оказался в крайней нищете и решил возвратиться к отцу. В рубище, отвергаемый и презираемый всеми, он предстал перед отцом. Но обратимся к самому евангельскому тексту. Он немногословен, этот текст, но удивительно верен правде жизни:

Пойду к отцу моему и скажу ему:

Отче! Я согрешил против неба и пред тобою, и уж недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.

Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился и, побежав, пал ему на шею и целовал его.

Эту сцену запечатлел на полотне великий Рембрандт.

Множество изречений из Библии, в том числе из Нового завета, вошло в наш речевой обиход. Мы пользуемся ими в различных случаях жизни как эталоном мудрости. Не так давно с нетерпимостью и ожесточением мы в наших политических дебатах повторяли из Евангелия от Луки: «Кто не со мною, тот против меня». За этой фразой следовали подчас жестокие меры к инакомыслящим, а между тем у того же Луки есть иное изречение, полное снисходительной гуманности и доброты: «Кто не против вас, тот за вас».

Жаль, что мы не пользовались этим добрым изречением.

* * *

Ученые спорят о том, был ли Иисус Христос реальной личностью или это плод фантазии — миф, легенда. Греческий писатель II века Лукиан сообщает, что «христиане до сих пор чтят своего распятого мудреца».

В то время христиане представляли собой незначительную общину, каких тогда было немало. Вполне возможно, что существовал такой человек. Многие факты его биографии нисколько не противоречат реальности. Конечно, как всегда, подобные истории обрастают небылицами, легендами. Даже в наши дни возникают самые невероятные легенды вокруг знаменитых и популярных личностей.

Насмешливые люди называют Христа «самым влиятельным человеком в истории», ибо на протяжении двух тысяч лет к Его имени и к Его личности приковано внимание большей части человечества. Даже наше летосчисление связывают с днем Его рождения.

В VI веке католический монах по имени Дионисий Малый предложил исчислять время с того года, когда родился в Вифлееме этот человек.

Христианская хронология разработана с большой тщательностью. Точкой отсчета служило сотворение мира. Христос родился в 5199 году, после того как был сотворен мир, в 2957 году после всемирного потопа, когда все твари земные погибли, кроме семьи праведного Ноя и тех живых существ, которых он взял в свой ковчег. Царь Давид, от которого Христос ведет свое происхождение, короновался на царство до него в 1032 году. Рождение Христа пришлось на 194-ю Олимпиаду, на 752-й год от основания Рима, на 42-й год правления Октавиана Августа.

Ныне большинство стран мира ведут летосчисление от рождения Христа, даты событий, предшествующих ему, дают обычно с пометкой до P. X. или до н.э.

И. Крамской. Христос в пустыне.

И. Крамской. Христос в пустыне.

В Евангелии от Луки, а оно считается самым древним и, следовательно, самым приближенным ко времени жизни Христа, сказано, что Он начал свою проповедническую деятельность в возрасте тридцати лет, это было на 15-м году правления римского императора Тиберия.
28

Не все сходится с датировкой в различных Евангелиях. Матфей Сообщает, что Иисус родился при иудейском царе Ироде, за четыре года до смерти последнего, а это произошло в 4 году до н. э. Как подсчитали историки, 15-й год правления Тиберия относится к 26 году. Получается, что Иисус родился за 4 года до н. э., иначе говоря, наше современное летосчисление начинается с того года, когда Младенцу было уже 4 года.

Не сразу в Европе все народы приняли такое летосчисление, оно было введено в большинстве стран в XVI столетии.
Что же рассказывают евангелисты о Христе?

Родился Он в Вифлееме, в небольшом селении южнее Иерусалима. Ныне городок называется Бейт-Лахм. Иосиф и Мария — родители Христа — оказались там в связи с тем, что в стране происходила перепись населения и всем надлежало быть на местах своего рождения. Иосиф происходил из Вифлеема, где родился и легендарный израильско-иудейский царь Давид (X век до н. э.). Иосиф, плотник из Назарета, был из рода Давидова.

Примечательная деталь: основателям христианства необходимо было как-то связать Новый завет с Ветхим и тем придать авторитет новому вероучению. Так, видимо, возникла версия о родословной Христа, связавшая его с Давидом. Впрочем, поскольку Иосиф не был отцом Христа, ибо Мария родила его от непорочного зачатия, то связь Христа с Давидом выглядит непонятной. От Давида до Христа авторы Нового завета насчитали 44 поколения.

Давид — один из поэтичнейших персонажей Ветхого завета. Пастушок из Вифлеема, «разумный в речах и видный собой», был замечен Богом (Яхве) и ему была предначертана особая судьба. В Первой книге Царств так излагается рассказ о Давиде: он был меньшим, восьмым сыном горожанина Иессея. Прибывший в Вифлеем Самуил, с заданием от самого Бога помазать на будущее царство этого самого пастушка, совершил над ним этот обряд.

«И сказал Самуил Иессею: все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть еще меньший; он пасет скот. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его… И послал Иессей, и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицом…»

Царь Саул страдал, видимо, какой-то психической болезнью («возмущал его злой дух»). Чтобы избавить царя от гнета дум и печалей, послали за Давидом, который и пел хорошо, и играл на гуслях.

«И когда дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, и отраднее становилось Саулу, и дух злой отступал от него». Именно такого Давида-подростка изобразил в бронзе итальянский скульптор Донателло (1386—1466).

Дальше открылись и воинские таланты Давида. Он все еще пас овец, но услышал он похвальбу филистимлянина Голиафа и поношения его и решил сразиться с ним. Царь пожалел его («ты еще юноша, а он воин»), но настоял Давид. Тогда царь одел его в царские одежды, на голову его возложил медный шлем и дал ему броню. Вифлеемскому пастушку непривычны были и пышные одежды и снаряжение, все это он сбросил с себя, выбрал в ручье несколько каменьев, взял пращу и так выступил против Голиафа.

Библейский рассказ картинен: «И взглянул Филистимлянин и, увидев Давида, с презрением посмотрел на него, ибо он был молод, белокур и красив лицом. И сказал Филистимлянин Давиду: что ты идешь на меня с палкой (и с камнями)…» Но именно камнем, пущенным из пращи, убил Голиафа Давид и мечом отрубил ему голову и положил ее
к ногам царя Саула. Так стал Давид воином и начальником войск, своей славой и победами порой пугая подозрительного царя.

Таким, победителем Голиафа, изобразил его Микеланджело в своей знаменитой мраморной скульптуре, спокойным, удовлетворенным своей победой, но без злорадства и торжества.

История Давида не раз привлекала к себе великих художников. Караваджо показал его на своем полотне держащим отрубленную голову Голиафа (1600—1610), а великий Рембрандт запечатлел эпизод прощания с Давидом сына Саула Ионафана. Библейский автор ярко живописал трогательную привязанность царского сына к юному герою.

Лоренцо Бернини. Давид.

Лоренцо Бернини. Давид.

Дружба эта была восторженной, романтической. Когда погиб Ионафан, Давид искренно оплакал его: «Скорблю о тебе, брат мой, Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской».

Саул ненавидел Давида, завидовал его славе, боялся, что тот отнимет у него трон, не раз задумывал убить его, о чем предупредил Давида обожавший его Ионафан, сын Саула. Гонимый, вынужденный в конце концов скрыться в государстве филистимлян, народного героя которых (Голиафа) он когда-то убил, Давид несколько раз оказывался в такой ситуации, что мог убить Саула, но всегда благородно отпускал его. Когда он узнал о гибели Саула, то горе свое выразил самым убедительным образом («Тогда схватил Давид одежды свои и разодрал их»).

Читая Библию, не раз убеждаешься в том, что легенды ее записывались разными людьми и факты не всегда совпадают в разных источниках. Те же, кто потом собирал их в одну книгу, не считали себя вправе что-либо менять в них. Так, история гибели Саула в Первой и Второй книгах Царств изложена по-разному: в Первой книге Саул сам убивает себя, видя поражение своей армии, во Второй — он просит убить его, и это сделал некий отрок.

«Тогда он сказал мне: подойди ко мне и убей меня, ибо тоска смертная объяла меня, душа моя все еще во мне… И я подошел к нему и убил его… Тогда Давид сказал ему: как не побоялся ты поднять руку, чтобы убить помазанника Господня? И призвал Давид одного из отроков и сказал ему: подойди и убей его. И тот убил его, и он умер».

Далее Давид «повелел научить» израильтян скорбным погребальным песням. Удивительно выразительны и красноречивы эти величальные и скорбные песни, которыми все народы провожали своих умерших в последний путь. Не только люди, но и природа должна была скорбеть о них.

«Горы Гелуйские! Да не сойдет ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами, ибо там повержен щит сильных, щит Саула… Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни, не разлучились и в смерти своей: быстрее орлов, сильнее львов они были.

Дочери Израильские, плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями и доставлял на одежды ваши золотые уборы».

Давид, царствовавший после Саула, много сражался, брал приступом крепости и города и безжалостно уничтожал и побежденных и их дома. Жестокость тех времен изображалась ветхозаветными авторами как нечто обычное и нормальное, но в Паралипоменоне (летописи) есть все-таки любопытная деталь: Бог не разрешил Давиду строить в Иерусалиме храм: «не строй дома имени моему, потому что ты человек воинственный и проливал кровь». Всегда жила в человечестве идея милосердия, даже в далекие времена дикости и варварства.

От этого Давида и ведет свой род, как сказано, Иосиф, житель Назарета, нареченный отец Иисуса Христа, которого в Новом завете часто называют сыном Давида. Как случилось, что бедный плотник маленького городка оказался потомком царского рода, из Библии понять трудно. Но простой горожанин мало заботился об этом, да во времена Средневековья, когда Библия еще не переводилась на национальные языки, он и не читал ее. Богослужение в католических церквах совершалось по-латыни, которую простой народ не знал.

Имя Давида было очень популярно, и церковь не скупилась на заказы художникам, скульпторам на создание его «портрета».

Гениальным скульптурным изображением библейского героя стал Давид Микеланджело.

Христос и фанатизм

…Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим: ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко.
Библия. Новый завет. Евангелие от Матфея. Гл. 11.

Мы знаем из истории христианской церкви, какой страшной нетерпимостью отличались ее служители, сколько пролили крови они, защищая идеи Христа, а между тем этот бедняк из Назарета отвергал насилие, был непритязательно добр. По крайней мере, таким он предстает нам из его жизнеописания в Евангелиях, и все его учение проникнуто мягкой гуманностью. Поистине, иго Его — благо и бремя Его легко.

Петр однажды спросил Его, сколько раз можно прощать человека, не до семи ли раз? «И семь и семидежды семь»,— ответил Христос. Он готов простить самых страшных преступников, лишь бы они покаялись, то есть сами осудили прегрешения и отказались в дальнейшем их совершать.

Все должно быть проникнуто любовью, добрым чувством. Без любви, без мысли о благе человека никакие акции не могут, не должны быть признаны достойными. Эту идею, согласную со всем тем, что проповедовал мудрец из Назарета, провозглашает апостол Павел в своем послании к коринфянам:

«Если я говорю на языках людей и ангелов, а любви не имею, я медь звенящая или кимвал бряцающий. Если я имею пророческий дар, и проник во все тайны, и обладаю полнотой познания и веры, так что могу двигать горами, а любви не имею, я ничто. Если я раздам все достояние мое, и предам мое тело сожжению, а любви не имею, то все это напрасно. Любовь великодушна, милосердна, любовь независтлива, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своей выгоды, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; она все покрывает, всему верит, на все надеется, все переносит».

Прекрасная, высоконравственная программа жизни, поведения человека, отвергающая всякое тщеславие, побуждающая иногда даже совершать героические поступки, отвергающая всякое насилие даже во имя добра, отвергающая нетерпимость и фанатизм! Добрая, не любующаяся собой, непритязательная гуманность — вот к чему звал тот странный проповедник из бедной семьи деревенского плотника, возвестивший миру новую философию.

Обаяние идей Христа или тех, кто создал о Нем прекрасный миф и вложил в его уста эти идеи, не угасает в течение почти двух тысячелетий. Не обязательно быть религиозным человеком, чтобы понять их благотворное нравственное воздействие на людей. Убежденный атеист Белинский писал о Нем: «Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину Своего учения. И оно только до тех пор и было спасением людей, пока не организовалось в церковь…»

Христианство и аскетизм

Если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, и если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя.
Библия. Евангелие от Матфея. Гл. 5

Странная, противоречащая всему строю мышления проповедника из Назарета, «кроткого и смиренного сердцем», как Сам Он о Себе говорит, нетерпимая и жестокая позиция. Не поздняя ли это вставка неумного жреца, не понявшего, не уяснившего сущности проповедей Христа?

Откуда это ожесточение, насилие над собой, над своей природой?

Аскетизм! Слово греческое (аскетис — упражнение), первоначально, видимо, применялось к тем людям, которых мы ныне называем спортсменами. Каждодневные усиленные упражнения, тренировка физических сил ради достижения спортивных рекордов. Для древнего человека, когда физическая сила была особенно необходима для выживания во враждебном или не всегда благоприятном для него мире природы и видового коллектива, это был не только залог здоровья, но и самой жизни.

Тренировки требовали и определенной силы воли. Это было и постоянное испытание, огромный, не всегда приятный труд. Таким образом тренировалась и воля. Надо было преодолевать себя, свою лень, свою тягу к приятным ощущениям, переламывать себя. Так формировался и дух человека, укреплялись его духовные силы. Аскетис— упражнение становилось уже формой духовного самоутверждения. Так, надо полагать, возникло то странное явление, которое было названо аскетизмом.

Древний грек, древний римлянин считали, что здоровье и красота составляют великое благо человека. Средневековому человеку христианские проповедники внушали, что Богу угодны прежде всего страждущие — нищие, бедствующие, калеки.

Конечно, обыкновенный человек, не фанатик, все-таки стремился к тем жизненным ценностям, которые выработал античный его предок, но считал это своим великим грехом и потому прибегал к покаяниям, к замаливанию своих грехов, страшился посмертного наказания, вечных страданий в аду.

А. Иванов. Иоанн-креститель. Предтеча, предсказавший Христа, крестивший его, суровый обличитель пороков. Художник ярко показал основную черту его характера страстность натуры в прекрасном одухотворенном лице.

А. Иванов. Иоанн-креститель. Предтеча, предсказавший Христа, крестивший его, суровый обличитель пороков. Художник ярко показал основную черту его характера страстность натуры в прекрасном одухотворенном лице.

Педро де Мена. Святой Франциск. Испания Толедо. Типичный образ средневекового монаха-аскета.

Педро де Мена. Святой Франциск. Испания Толедо. Типичный образ средневекового монаха-аскета.

Самоутверждение превратилось в дикое, противоестественное самоистязание. Аскетизм не был изобретением Средневековья, но в Средневековье, и особенно под влиянием христианской религии, он принял чудовищные формы. Древность знает случаи, когда противоречие между чувством дружбы и физическим влечением к возлюбленной приятеля заставляло молодых людей оскоплять себя (дабы соблазн не побеждал законов дружбы).

Спартанцы, воспитывая чувство воли молодых людей, прибегали к их физическим истязаниям, попросту говоря, зверски избивали их, иногда забивали насмерть. Истязание плоти было распространено и в Индии.

Отшельничество становилось одной из форм аскетизма. Основатель буддизма Шакья Муни сознательно ушел от соблазнов жизни, ограничил себя во всем. Муни значит молчальник. В древности возник такой странный институт, как монашество (от греч. монастерион — уединенное жилище).

История искусства © 2016 Frontier Theme