Буржуазные военные теоретики мануфактурного периода войны определяли военную науку как теорию военного искусства. Военное же искусство, по их мнению, «является практической стороной военной науки»[ref]Энциклопедия военных и морских наук (под редакцией Леера), т. 11, СПБ, 1885 г., стр. 228.[/ref].
Современная военная наука империалистических государств слишком преувеличивает значение военных планов, ограничиваясь в лучшем случае учетом военного потенциала страны. В существующих же условиях необходимо в полной мере учитывать и использовать экономический и моральный потенциал страны[ref]Н., А. Булганин. Тридцать лет Советских Вооружённых Сил, Госполитиздат, 1948 г., стр. 13.[/ref].
Военная наука империалистических государств отражает интересы монополистической буржуазии. Она реакционна не только по своей классовой сущности, по своей социально-политической направленности, но и по своей мировоззренческой, методологической основе.
Современная военная наука империалистических государств базируется на метафизике и идеализме и так же, как и буржуазная идеология в целом, отражает общий кризис капиталистической системы, растущие непримиримые противоречия, свойственные империализму.
В силу этого, как показывает опыт действий немецко-фашистских войск во второй мировой войне и интервенционистских войск в Корее, империалистическая военщина прибегает к порочным теориям, как, например, теория блицкрига. Однако рассматривать воздействие общего кризиса на военную науку как «сплошное гниение» буржуазной военной науки неправильно и вредно.
Буржуазная военная наука в суждении многих вопросов, связанных с конкретным ведением военных действий, исходит из объективной действительности, т. е. опирается в какой-то степени на объективные закономерности, которые выявили себя в ходе прошлых войн и пренебрежение которыми может привести к гибели армии. Но вместе с этим в буржуазной философии и буржуазной военной науке весьма популярна точка зрения абсолютной случайности, согласно которой все сводится к случайному, удачному или неудачному, стечению обстоятельств. «Война область случайности»[ref]Клаузевиц. О войне, т. 1, Воениздат, 1936 г., стр. 79.[/ref], — писал прусский военный идеолог Клаузевиц. Явления войны не подчинены закономерностям. Случайные элементы «проникают во все детали ведения войны и делают руководство военными действиями… похожими на карточную игру»[ref]Клаузевиц. О войне, т. 1, Воениздат, 1936, стр. 41.[/ref]. Перевороты и усовершенствования в военном деле происходят в результате свободного творчества полководцев, действующих вне теории. «Талант и гений действуют вне закона»[ref]Там же, стр. 110.[/ref].
Антинаучные взгляды, согласно которым вся история общества есть нагромождение случайностей, где главной движущей силой являются короли, правители, полководцы, характерны для многих современных буржуазных военных теоретиков. Английский профессор военной истории Кирилл Фоллс считает, что отдельные полководцы могут даже изменять судьбы человечества[ref]Там же, стр. 8—9.[/ref]. Так, Фридрих II своим гением добился успеха, и «его успех изменил судьбу Европы»[ref]Там же, стр. 9.[/ref], а прусский теоретик Клаузевиц, «основывая свои теории на методах Наполеона, помог превратить Германию на протяжении свыше целого столетия в самое могущественное государство в мире».
Многие американо-английские военные теоретики выделяют как важнейший фактор, от которого зависит победа в войне, судьбу[ref]Alfred Н. Вигце «The art of War on Land», Harrisburg, 1947, p. 6.[/ref].
Признание решающей роли судьбы, случая неразрывно связано с недооценкой объективных и с переоценкой субъективных факторов «свободного творчества полководца» — гения, действующего по наитию свыше.
Реакционный буржуазный экономический строй, буржуазно-идеалистическая социология с ее принципами «вечности и незыблемости» капитализма и буржуазная реакционная политика, направленная на насильственное восстановление капитализма в тех странах, где он был сброшен народом, — вот основа военной науки капиталистических стран, и не удивительно, что порочная экономическая, политическая и теоретическая основа порождает авантюристические теории ведения войны.
В истории военно-теоретической мысли капиталистических стран было выдвинуто много различных теорий (теории «малых профессиональных армий», «молниеносного характера будущей войны», «самостоятельной воздушной войны», «морской силы», «воздушно-атомного блицкрига» и т. п.) для обоснования ведения современной войны малыми армиями. Однако все эти теории в ходе последних войн показали свою полную несостоятельность. Современная война ведется народами. Это объективный закон, открытый В. И. Лениным, действие которого не зависит, например, от желания тех или иных империалистов.
В области ведения войны империалисты сталкиваются с неразрешимым противоречием, связанным именно с тем, что современная война ведется народами. Империалистические агрессоры ведут несправедливые, захватнические войны, цели которых чужды коренным интересам народа. Противоречие между захватническими, разбойничьими целями и тем, что войны ведутся народами, империалистические агрессоры разрешить не могут. Попытки «обойти» это противоречие при помощи «малых профессиональных армий» оставались неудачными.
Корни консерватизма и реставрации старых, авантюристических военных теорий нужно искать в реакционности капитализма. Авантюризм в политике и военной теории есть результат воздействия общего кризиса капиталистической системы, есть результат обострения основных противоречий капитализма.
Однако вышеприведенная оценка империалистической военной идеологии и военной науки не должна приводить к неправильному толкованию военного дела империалистических государств. Буржуазные военные руководители, располагая новейшей военной техникой, прилагают много усилий к тому, чтобы разработать более совершенные способы ведения боевых действий. Необходимо правильно учитывать военные возможности империалистических государств, хорошо знать буржуазную военную науку, ее сильные и слабые стороны, ее современное состояние и пути возможного развития. Воюя, учил Ленин, нужно ориентироваться не на легкую победу, а на величайшее напряжение сил. Нельзя зазнаваться, нужно изучать противника. «…Неразумно или даже преступно поведение той армии, которая не готовится овладеть всеми видами оружия, всеми средствами и приемами борьбы, которые есть или могут быть у неприятеля»[ref]В.И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 76,[/ref], — писал Ленин. Правильная оценка противника, его сильных и слабых сторон — одно из решающих условий победы. Нельзя также забывать, что в конкретном содержании нашей советской и буржуазной военной науки есть немало сходного и общего. Как советская, так и буржуазная военная наука отражают общие (присущие той и другой) объективные закономерности вооруженной борьбы, которые обусловливают применение способов и форм ведения войны, операции и боя, имеющих в ряде случаев сходные или общие черты. В то же время современная война ведется противниками, которые применяют, в основном, одинаковые технические средства борьбы, причем армия любой страны совершенствует свое вооружение, способы и формы борьбы, обращаясь к успехам достижения науки и техники не только своей страны, но и других стран. Известно также, что важной основой дальнейшего развития военной науки является опыт второй мировой войны, который учитывается как советской военной наукой, так и военной наукой империалистических государств. Сходные и общие черты, что есть у советской и буржуазной военной науки в их конкретном содержании, объясняются еще и тем, что как наша военная наука, так и буржуазная военная наука имеют одну общую предшественницу — старую военную науку.
Однако, говоря об общих законах, используемых советской военной наукой и военной наукой империалистических государств, следует иметь в виду, что они действуют, преломляясь через конкретные исторические условия, характерные для той и другой стороны. Но это значит, что самая передовая советская военная наука имеет большие возможности для их конкретного использования, т. е. может использовать их в большей степени.